Денис Аутсайдер
Иван Антонович Ефремов
Биография
Замечательный русский писатель и ученый Иван Антонович Ефремов родился
22 апреля 1907 года в деревне Вырица под Петербургом, в семье купца. Отец его был
родом из заволжских крестьян-староверов, рослых и могучих, наделенных
недюжинной силой, и качества эти во многом передались и сыну. В доме отца,
вспоминал позднее И.А. Ефремов,
все было массивным и прочным, а сам семейный уклад - вполне патриархальным.
Однако в доме было и нечто, не связанное с традиционным бытом, - огромные шкафы
с книгами, к чтению которых мальчик пристрастился очень рано. Особенно
нравились ему фантастика и приключения, он очень рано перечел Ж. Верна, а вслед
за ним Р. Хаггарта, А. Конан
Дойла, Дж. Лондона и особенно впоследствии им любимого Г. Уэллса. Может быть,
именно эти детские впечатления сделали и его самого впоследствии романтиком
дальних походов и странствий, а со временем и писателем-фантастом.
Детские годы И.А. Ефремова благополучными не назовешь. Вскоре после
рождения младшего брата семья Ефремовых перебралась на юг, в Бердянск, но
судьба вовсе не готовила им здесь счастья и благополучия. В 1917 г. родители
развелись, вслед за тем мать вместе с детьми перебралась в Херсон. Тут-то их и
подхватила круговерть революции и гражданской войны: известно об этом периоде
жизни И.А. Ефремова мало, но то, что известно, напоминает отрывки из
приключенческого романа. Мать вскоре оставила детей на попечении родственницы, выйдя
замуж за красного командира и отправившись вместе с ним сражаться за счастье
рабочего класса. Дети через какое-то время оказались предоставленными самим
себе и жили продажей вещей да социальным вспомоществованием. Иван, правда, смог
прибиться к автомобильной роте 6-ой армии, квартировавшей неподалеку от их
дома, и вместе с ней прошел боевой путь до самого Перекопа. Именно в это время,
оказавшись под обстрелом, он получил контузию и, как следствие, легкое
заикание, сохранившееся на всю жизнь. В 1921 году часть расформировали, а
демобилизованный воспитанник роты оказался перед проблемой выбора дальнейшего
жизненного пути.
Узнав, что отец забрал его брата и сестру в Петроград, Иван Ефремов
тоже отправился в северную столицу, прежде всего, - учиться. Первые годы его
нелегкой самостоятельной жизни в городе на Неве были заполнены школой и
работой. По ночам Иван разгружал вагоны и баржи, позднее, используя опыт,
полученный в автороте, работал ночным шофером. А днем наверстывал упущенные для
учебы годы войны и революции: за два с половиной года он окончил среднюю школу,
осиливая за год двойную программу.
Уже в это время в его жизни дали о себе знать два страстных увлечения,
верность которым он в той или иной степени хранил до конца своих дней. С одной
стороны, его властно звало, притягивало море, и в 1924 - 1925 гг., сдав
экзамены на штурмана каботажного плавания, И. Ефремов ходил на различных судах
в Охотском море и на Каспии. С другой, - все больше укреплялся неподдельный
интерес к палеонтологии, перераставший в желание глубоко и серьезно изучать
древнейшие, уже исчезнувшие с лица Земли формы жизни.
Победило второе: не без поддержки профессора П.П. Сушкина,
разглядевшего в невоспитанном, строптивом и остром на язык мальчишке настоящий
талант, И. Ефремов в 1925 году получил место препаратора в Геологическом музее
Академии наук. С этого времени для Ивана начались почти ежегодные
палеонтологические, а чуть позднее, - и геологические экспедиции во все уголки
бескрайнего Советского Союза. Прикаспий, Урал, Восточная Сибирь, Татария… даже
простое перечисление пунктов его назначений заняло бы слишком много места для
небольшого биографического очерка. Параллельно с этим продолжалась и учеба,
постепенно обернувшаяся серьезным научным ростом. В 1935 году, вскоре после
переезда в Москву вместе с Палеонтологическим институтом АН СССР, сотрудником
которого он являлся с момента его создания, он получил степень кандидата
биологических наук за совокупность работ по палеонтологии, а в 1937 - диплом с
отличием Горного института. С 1937 года он возглавил в Палеонтологическом
институте лабораторию низших позвоночных, а в марте 1941 года И.А. Ефремов
успешно защитил докторскую диссертацию.
Во время войны, несмотря на его просьбы, он не был мобилизован, но ему
было поручено руководить штабом эвакуации научных ценностей института. В 1942
году находившегося в Свердловске И.А. Ефремова настигла тяжелая болезнь, и,
временно оказавшись не у дел, он попробовал написать свои первые рассказы. Они
были опубликованы в 1944 году, и совершенно неожиданно превратили его в одного
из самых популярных советских писателей-фантастов: только до 1949 года его
произведения выдержали около 20 изданий.
Литературный успех в судьбе И.А. Ефремова подоспел как нельзя вовремя:
его здоровье оказалось подорванным, и вести научно-исследовательскую
деятельность столь же интенсивно, как и прежде, ему становилось все труднее. С
конца 40-х гг. он перестал непосредственно участвовать в экспедициях, а в 1959
окончательно оставил из-за болезни сердца работу в Палеонтологическом институте.
И хотя в 1952 году его фундаментальная работа "Тафономия", излагавшая
основы нового направления в палеонтологии, была удостоена Государственной
премии, а написанием обобщающих работ и руководством молодыми учеными он
продолжал заниматься вплоть до последнего дня своей жизни, центр тяжести его
творчества окончательно сместился во второй половине 50-х гг. в литературную
сферу.
От написания небольших рассказов с элементами земной фантастики
("на грани возможного", как говорили в то время) И.А. Ефремов перешел
к созданию широкомасштабных и полнокровных произведений. В 1957 году вышел его
роман "Туманность Андромеды", рисующий картину далекого будущего
человечества, вслед за ним последовали еще три крупных произведения, в
совокупности представившие целостную и стройную картину мировоззрения
Ефремова-фантаста: "Лезвие бритвы" (1963), "Час Быка"
(1968, прераб. 1970) и "Таис Афинская" (1972). И если первый из
романов был встречен советской номенклатурой вполне приветливо, поскольку она
увидела в нем грядущую "победу коммунизма" во вселенском масштабе, то
последующие вызывали все большее и большее недоумение и раздражение у партийных
идеологов: слишком уж независимым, самобытным было мышление Ефремова, не
укладывавшееся в привычные марксистско-ленинские схемы. Над головой писателя
сгущались тучи, особенно после выхода "Часа Быка", в котором
разглядели пасквиль на советскую действительность. Неизвестно, чем кончилось бы
это назревавшее противостояние между всеопекающей и непогрешимой властью и
невольным диссидентом, но 5 октября 1972 года сердечный приступ оборвал земную
жизнь человека, посвятившего свою судьбу поиску истины и не боявшегося ради нее
идти на столкновение с человеческой косностью или глупостью.
Спустя месяц представители КГБ нагрянули с обыском на квартиру к вдове
покойного писателя, то ли в надежде найти какие-то свидетельства его
антисоветской деятельности, то ли просто так, на всякий случай. Но были найдены
и изъяты лишь письма жены и фотографии друзей, книга об Африке на иностранном
языке, да собранные
И.А. Ефремовым образцы минералов. Впрочем, а что еще могли найти
бесцеремонно рывшиеся "органы" среди вещей мечтателя, странника,
жившего дальними походами и таинственными открытиями, грезившего о звездах и
уже ушедшего в свою последнюю экспедицию?
Метаисторическое значение
Среди родонистов споры о творчестве И.А. Ефремова, ярко выделявшемся на
фоне довольно унылой и однообразной советской литературы, по-прежнему не
утихают. Его книги любили и продолжают любить, и это неудивительно: отважные и
честные герои, высокие идеалы и цели, восприятие мира как чуда и безграничная
вера в человека и его возможности сделали их привлекательными для множества
людей. Они дышат обаянием их автора, человека, безгранично преданного поиску
знания и служившего этой цели всей своей жизнью.
Но был ли Иван Ефремов вестником?
Вопрос этот не так прост, и начну я свой анализ с констатации
следующего факта: миссии вестничества у него, безусловно, не было. Не было уже
хотя бы потому, что взгляды Ивана Ефремова и идеи, им проповедуемые, временами
диаметрально противоположны основным прозрениям "Розы Мира" Д.
Андреева. Сын советской эпохи, биолог и палеонтолог, он был не просто атеистом,
он был воинствующим атеистом. Ни одно его произведение не обходилось без нападок,
прямых или косвенных, на христианство, и даже в "Таис Афинской",
время действия которой разворачивается до Рождества Христова, ему удалось
сказать немало нелестных слов о христианской морали. Дело не ограничивалось
христианством, другим религиям доставалось не меньше, буддизм и индуизм, И.
Ефремову вроде бы более симпатичные, в "Лезвии бритвы" также
подвергаются сокрушительной критике.
Общее мировоззрение И. Ефремова без всяких натяжек можно
охарактеризовать как биологизм: в конечном итоге, все человеческие эмоции и
чувства, нравственные принципы и эстетические идеалы, творчество и любовь у
него сводятся к биологическим инстинктам, к физическим и химическим процессам,
идущим в человеческом организме. Как следствие, идеалом для него становится в
совершенстве отлаженное человеческое тело, которое, обладая здоровой психикой,
само собой порождает из себя и добро, и красоту, и творчество, и возвышенную
любовь, и вообще все лучшее, что есть в человеке.
Нетрудно увидеть, чем в конечном итоге это оборачивается: физическое и
психическое здоровье как индивида, так и всего человечества в целом,
оказываются единственной положительной целью, к которой, согласно И. Ефремову,
необходимо стремиться. Правда, в его системе ценностей находят свое место и
жажда знаний, и дружба, и любовь, но и они сводятся лишь к правильно развитым и
правильно удовлетворяемым инстинктам. Отсюда при чтении фантастических утопий
И. Ефремова, где в законченной форме представлен его идеал будущего, возникает
необоримо двойственное впечатление: с одной стороны, перед нами действительно
прекрасные люди и гармоничное человечество, с другой, - не оставляет ощущение
ущербности этого общества, зацикленного на поддержании себя в хорошей
биологической форме и сохранении людей как устойчивой популяции. И это
естественно: при отсутствии Бога остается поклоняться только человеку или
человечеству, развивая их до "божественного" состояния, что И.
Ефремов и делает, наделяя людей будущего всеми мыслимыми и немыслимыми
достоинствами, а также техническим всемогуществом и властью над природой.
Хотя некоторые из родонистов и утверждают, что И. Ефремов
"предчувствовал наступление Розы Мира", создавая свои произведения,
сам Д. Андреев не увидел и не мог увидеть ничего родственного своим прозрениям
в картинах будущего, нарисованных в "Туманности Андромеды". Его
оценка этой книги, с которой он был знаком, достаточно жестка: "Некоторые
описания удачны, ярки, но в целом книга страшно перегружена техницизмами,
изображениями всякого рода научной аппаратуры и совершенно неубедительными
картинами жизни человеческого общества того времени. Автор пытается изобразить
его в заманчиво идеальных красках, а вместо этого получается впечатление
чего-то ходульного, выхолощенного и безмерно самодовольного".
Однако у И. Ефремова есть, помимо "романов о будущем", еще
группа произведений, на мой взгляд, гораздо более интересных с точки зрения
метаистории, чем его не слишком удачные попытки нарисовать коммунистический
рай. Это, прежде всего, романы "Лезвие бритвы" и "Таис
Афинская".
Первые же строки этих книг переносят нас в атмосферу настоящего
преклонения перед женственным началом. Пожалуй, кроме В. Соловьева и А. Блока,
в русской литературе больше не было авторов, столь беззаветно его воспевавших,
с такой интенсивностью переживавших и чувствовавших его красоту и величие.
Особенно сказанное относится к последнему роману И. Ефремова "Таис
Афинская", где древнегреческий сюжет позволял не опасаться упоминать богов
и богинь. Здесь Вечная Женственность предстает перед нами не только в образах
прекрасных женщин, но и в виде безликих, но над всем властвующих сил Афродиты,
Великой Матери, Кибелы, Реи, которым поклоняются главные герои и присутствие
которых постоянно ощущают в своей жизни.
И вера в эти силы невольно передается и читателю, так и кажется, что
будто сам И. Ефремов оставил, наконец, свой официальный материализм и, под
маской романа о прошлом, делится сокровенным знанием о тайнах мироздания. И не
только в "Таис", но и более раннем "Лезвии бритвы"
проскальзывают у него странные ноты. Вот, например, главный герой (материалист
и коммунист), видя статую обнаженной женщины, слышит в своем сознании ее голос,
голос давно умершей девушки: "Это не я, а другая, та, которой ты служишь и
к которой стремишься всю жизнь…". О ком это? Кому мог служить доктор Гирин,
прототипом которого И. Ефремов сделал самого себя?
Итак, похоже снова, как в случае с В. Соловьевым и А. Блоком, со своим
вестником разговаривала некая могущественная женственная сущность. Но кто она?
Ведь женские божества Шаданакара различны и по своему статусу, и по своей сути,
и катастрофа, случившаяся с А. Блоком, - наглядное доказательство того, что не
все женственные инспирации исходят от благих иерархий.
Присмотримся повнимательнее к "Таис Афинской" - своеобразному
итогу творческих исканий И. Ефремова на этом пути. На протяжении всего романа
нас буквально обволакивает магия Эроса, чарующая атмосфера любования телесной
красотой и совершенством. Бесконечно следуют друг за другом описания достоинств
Таис и ее подруг, пока волей-неволей нам не начинает казаться, что перед нами
не люди, а живые воплощения физической и психической безупречности, властвующие
по своему желанию над сексуальными влечениями мужчин.
Здесь-то, как мне кажется, и кроется разгадка. Превратив тело человека
в источник всех его желаний и стремлений, И. Ефремов с неизбежностью пришел к
той, кто этим телом и его желаниями управляет. И в его бесчисленных женских
персонажах: гречанках и индианках, итальянках и русских красавицах на самом
деле являет себя миру одна-единственная сущность: Лилит, Ваятельница Плоти,
падшая супруга Первоангела. Это она устами И. Ефремова порицает
христианство за аскетизм и отрицание эротики, это она замыкает на себя в его
книгах любые движения человеческого духа, это она требует через него простора и
свободы для своих каросс.
Вестником Лилит, т. е. стихийным вестником предстает перед нами И.
Ефремов, и это лишний раз доказывает, что миссии у него не было: воля и замыслы
Лилит, если у нее вообще есть какие-то замыслы, не имеют отношения к планам
Провидения, и тот, кто проводит ее влияние в наш мир, отнюдь не посланник сил
Света.
Сложно сказать, почему так получилось. Может быть, изначально данный И.
Ефремову дар вестничества не мог быть реализован Провидением в условиях
советского строя, а ему хотелось хоть как-то его реализовать? Может быть,
сыграли свою роль и демонические силы? Ведь от Лилит уже один только шаг до
Дуггура, да и нет четкой границы, которая разделяла бы их. И хотя сам И.
Ефремов оставался далеким от мрачных и ужасных сил Кибелы (как он поэтически
называл темную сексуальность в "Таис Афинской"), вполне возможно, что
со временем естественная логика развития привела бы его к ним.
Но, так или иначе, И. Ефремов фигура чрезвычайно неоднозначная. Он
искренне мечтал о счастье всего человечества, но видел его только на путях
коммунизма. Он делал все для того, чтобы жизнь людей стала добрее и красивее,
но думал, что для этого достаточно хорошо изучить биологию. Он пытался быть
вестником, но, не обладая миссией и непримиримо настроенный по отношению к
религии, смог стать только вестником Лилит. "Он опередил самого
себя", - сказал бы, наверное, Д. Андреев, ознакомившись с творчеством И.
Ефремова полнее.
В целом же, жизненный путь этого незаурядного и светлого человека
демонстрирует нам, что в легальных условиях советской действительности никакое
полноценное вестничество или подлинно светлое творчество были невозможны. Они
неизбежно искажались, трансформировались в нечто иное, и, в конечном итоге,
скорее враждебное замыслам Провидения, нежели благоприятствующее им.
Материал взят с – www.denouts.narod.ru
Найти
другие материалы Дениса Аутсайдера>>>
